Поэтами… рождаются

Вилаят Рустамзаде. Интернационалист, гордившийся своей принадлежностью к тюркскому миру

ПАМЯТЬ

Где та колыбельная, что пела мне мать,
Над чьим изголовьем звучит в этот миг?
Как знать -
Не из колыбельной ли мир возник?..

Приведенное в качестве эпиграфа и проникнутое философским смыслом четверостишие принадлежит перу Вилаята Рустамзаде, поэта, переводчика, педагога, ушедшего из жизни более шестнадцати лет назад. На русский язык оно переведено подругой детства поэта, членом Союза писателей Азербайджана Динарой Каракмазли, одним из авторов сборника воспоминаний о нем его друзей, коллег, земляков…

Каким же он был, Вилаят Рустамзаде, каким запомнился тем, кто его знал... Об этом шла речь также на состоявшейся в конце декабря прошедшего года в клубе Натаван Союза писателей страны встрече памяти нашего замечательного современника, которому исполнилось бы ныне восемьдесят лет.

…Его называли человеком сердца. Возможно, потому что он всегда, с раннего детства, отличался поэтическим видением мира. Впрочем, рассказывают, что в селе Бала Муганлы Борчалинского, ныне Марнеульского, района Грузии, где издавна жили азербайджанцы и где появился на свет Вилаят Рустамзаде, стихами говорит каждый второй. Вот и Вилаят, как очень образно выразился, вспоминая его, признанный мастер перевода Сиявуш Мамедзаде, впитал в себя воздух, «пронизанный музыкой ашыгского саза и сказа, наполненный родниковой песенной чистоты народной речью».

В Марнеули Вилаят окончил семь классов и педучилище, затем приехал в Баку, стал студентом Азербайджанского педагогического института. Влюбленный в поэзию и сам пробовавший себя в стихосложении, он вскоре отправился в Москву и поступил в Литературный институт имени М.Горького. А завершив его, продолжил образование в аспирантуре Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова, занявшись проблемами перевода. Здесь, в МГУ, огромную роль в его формировании как личности, сыграл наш соотечественник, большой ученый Азиз Шариф, заведовавший в то время одной из университетских кафедр.

Везде, где бы Вилаят ни учился, у него появлялось много друзей, тех, кому всегда было интересно общаться с ним, этим азербайджанцем, словно излучавшим свет, с интересом вглядывавшимся в окружавший его мир. Его всегда содержательная речь, часто изобиловавшая мудрыми народными высказываниями, притягивала к себе как магнит: говорил он как-то очень сладко, умел заинтересовать слушателя еще и потому, что сам словно получал удовольствие от того, о чем говорит. Кстати, это умение очень пригодилось ему позже, когда он занимался преподавательской деятельностью в Азербайджанском государственном университете и в Институте русского языка и литературы имени М.Ф.Ахундзаде.

Однако преподавание не стало главным делом жизни Вилаята Рустамзаде. Он был поэтом от рождения, независимо от того, чем в тот или иной период жизни занимался - редакторской ли деятельностью, или переводами на родной язык любимых им и заинтересовавших его образцов литературы, главным образом с русского или грузинского, которыми, естественно, блестяще владел. Сам Вилаят считал себя в первую очередь переводчиком. Он увлеченно переводил на азербайджанский произведения Важи Пшавела, Мустая Карима, Рамза Бабаджана, был трепетно влюблен в поэзию Пушкина и Есенина. Вспоминая Вилаята, его коллега Сиявуш Мамедзаде рассказал забавный эпизод из его московской жизни: увидев как-то на тротуаре обрывок газеты с портретом Пушкина, на котором просматривались следы чьих-то башмаков, он так разозлился, что подошел к милиционеру и потребовал непременно спросить с того, кто посмел это сделать…

Да, он был такой. Возможно, несколько эксцентричный, наивный, но всегда искренний, теплый, открытый людям, доброте, таланту. Преклонялся перед Самедом Вургуном, - кстати, позже, работая в издательстве «Азернешр», по собственной инициативе составил и издал сборник стихов, посвященных поэту, - любил Османа Сарывелли, великой личностью называл Мехти Гусейна, с радостью общался с Сулейманом Рустамом, Расулом Рзой, всегда с благодарностью подчеркивая, что всем, чем обладает, в немалой степени обязан ряду представителей азербайджанской литературы. Далекий от сплетен и пересудов, без чего, увы, редко обходится творческая среда, Вилаят никогда не мог обидеть кого-то словом или равнодушием, всегда очень по-доброму относился к людям вообще, а особенно к тем, с кем встречался, работал, дружил.

А дружить он умел. И ему везло: своим другом его считали многие знаменитые люди, такие, к примеру, как известный востоковед Рустам Алиев, Чингиз Айтматов, Олжас Сулейменов и Карло Каладзе, балкарский народный поэт Кайсын Кулиев, аварский народный поэт Расул Гамзатов, башкирский народный поэт Давид Кугультинов и другие. Впрочем, наверное, это не просто везение. Скорее, как говорили на встрече памяти его коллеги, друзья, это - свидетельство его признанного всеми таланта и в немалой степени его поэтического дара, а также, несомненно, его чисто человеческих достоинств - ведь он, по общему признанию, был другом трудных дней, всегда готовым поддержать.

Мне об этом его качестве известно не понаслышке: случилось так, что спутницей жизни Вилаята стала моя кузина Нателла Дагестанлы, дочь народного артиста СССР Исмаила Дагестанлы и моей тетушки по отцу Луизы ханым, насколько мне известно, первого в нашей республике художника-кукольника. Нателла, филолог по образованию и человек творческой натуры - к большому сожалению, она тоже покинула наш мир, - всегда была первым слушателем и довольно суровым критиком произведений своего избранника, которые он читал с глубоким вдохновением и присущим ему пафосом. Они очень дополняли друг друга, Нателла и Вилаят, хотя и общего между ними было немало: их роднили доведенные до абсолюта добропорядочность и честность во всем, а еще постоянное желание сделать что-то приятное людям. Помню, дочь их, Айтен, ныне ведущий научный сотрудник Института литературы имени Низами НАНА, кандидат филологических наук, как-то рассказывала мне о том, с какой нежностью и вниманием относился ее отец к своему учителю русского языка из Марнеульского педучилища Марклену Василиади, как никогда не забывал поздравить его со знаменательными датами, как часто навещал его, специально отправляясь в Марнеули, а потом поехал, чтобы проводить его, увы, в последний путь.

Наверное, зная о свойственных Вилаяту Рустамзаде высоких человеческих качествах, всегда тепло и проникновенно говорит о нем и народный поэт Азербайджана Нариман Гасанзаде…

Хотя сам Вилаят считал себя, как уже отмечено, прежде всего переводчиком, он, конечно же, был поэтом. Причем поэтом философского мышления. Свидетельством тому - три изданных им стихотворных сборника: «Охu, Bülbülüm» («Пой, мой Бюльбюль» (1966 г.) - на одно стихотворение из этого сборника композитор Бахтияр Керимов написал песню, которую, помнится, блестяще исполняла Шовкет Алекперова. Этот сборник, увидевший свет через два года после приезда автора из Москвы, думаю, и стал для молодого поэта пропуском в Союз писателей Азербайджана, в ряды членов которого он вскоре был зачислен. Второй его сборник под названием «Qəlbimin gözü ilə» («Очами души моей») - был выпущен в 1979-м, а спустя шесть лет появился третий - «Аğlama, məhəbbətim» («Не плачь, любовь моя»). Все эти стихотворные произведения, пронизанные лиризмом, светом любви и нежности, мог, конечно же, сочинить только человек тонкой души, способный понимать психологию людей, их художественно-эстетические устремления. Именно таким и помнят Вилаята Рустамзаде все, кто его знал. К сожалению, я не располагаю возможностью широко представить читателю его стихи, так как предложенные когда-то русскоязычному читателю переводы их, талантливо выполненные известными в нашей стране Владимиром Кафаровым, Александром Халдеевым и другими, не издавались в виде отдельных сборников, а публиковались в различных альманахах, журналах или на страницах периодической печати. И все же еще два четверостишия на русском языке (кроме приведенного в качестве эпиграфа), рожденные вдохновением поэта и опубликованные в его названных сборниках стихов, я приведу: узнав о том, что в связи с 80-летним юбилеем Вилаята Рустамзаде, до которого ему, увы, не суждено было дожить, готовится посвященная этому событию публикация, наша соотечественница, живущая ныне в Чехии молодая поэтесса Лейла Бегим, чьи творческие дерзания в свое время были поддержаны им, передала мне оперативно сделанный ею перевод нескольких, содержащих глубокий смысл строк из двух стихотворений, включенных в сборники. Предлагаю их вниманию читателя:

Мы на словах умеем зажигать,
Но сердце возгорится ли, ответьте.
Привычно Родину мы называем «мать»,
А хочет ли она назвать нас «дети»?..

И еще:

Нет матери без спетой колыбельной,
Нет колыбельной, не познавшей мать.
И свет рожден быть материнской трелью,
И сам Всевышний стал ей подпевать…

Думаю, в комментариях эти четверостишия не нуждаются…

И все же сам Вилаят, по свидетельству помнящих его, великолепно зная русский и грузинский, с удовольствием занимался переводами на родной, азербайджанский, произведений лучших писателей и поэтов, создававших их на своих языках. Плодами переводческой деятельности Рустамзаде становились не только стихотворные сочинения, некоторые из которых упомянуты. Он увлеченно и с огромным интересом работал также над переводами прозаических произведений. В его активе, скажем, написанный ленинградским (ныне санкт-петербургским) писателем Яковом Ильичевым «Турецкий караван», однозначно вызвавший читательский интерес; пронизанный лиризмом и тем отвечавший настрою самого переводчика роман обожаемого им Чингиза Айтматова «Ранние журавли»; в свое время нашумевший труд Расула Гамзатова «Мой Дагестан», сборник рассказов «Вдовьи слезы» О.Иоселиани, вышедшая на русском языке повесть польского автора Ежи Эдигея «При поднятом занавесе» и т.д. По общему признанию, переводчик так вживался в произведение, над которым работал, что оно подчас воспринималось как оригинал. Что же касается стихотворных переводов, к примеру, Расула Гамзатова или Давида Кугультинова, то они, по признанию самих авторов, всегда отличались своей художественной ценностью. В переводе Вилаята Рустамзаде азербайджанский читатель имел возможность прочитать также «Русских женщин» Некрасова, стихи Блока…

Все это и принесло нашему современнику широкую известность, и не только на родине, в Азербайджане, но и далеко за его пределами…

Вилаят Рустамзаде по праву слыл человеком широко образованным. Много читал, о чем свидетельствует также его богатая домашняя библиотека. Он был довольно хорошо знаком с творчеством таких титанов мысли, как Чернышевский, Добролюбов, Белинский… Вспоминая его, доктор филологических наук, профессор Исмаил Велиев рассказал о том, как на одной из встреч с читателями Вилаят поразил его своими суждениями о творчестве поэтов, о которых шла речь, - Гусейна Джавида, Самеда Вургуна и Расула Рзы, Расула Гамзатова, Сергея Есенина, Николая Гумилева и Анны Ахматовой, Константина Симонова, с которым, кстати, был знаком и общался, наконец, Евгения Евтушенко. И тут мне хотелось бы сослаться на то, каким запомнился он народному художнику СССР и Азербайджанской Республики, лауреату Государственной премии Советского Союза и Азербайджана Тогрулу Нариманбекову, ныне тоже, как это ни прискорбно, ушедшему из жизни.

…Они познакомились в самолете. И как-то сразу потянулись друг к другу: эта встреча стала мостиком к их последующей дружбе. Художнику приглянулось улыбчивое лицо и смеющиеся глаза нового знакомого. Обменявшись телефонными номерами, они перезванивались, потом стали встречаться. Говорили о разном, но больше, конечно, о литературе, искусстве, народном творчестве, об ашыгах. Как писал Тогрул в своих воспоминаниях о поэте, все, что он говорил, было оригинально и продуманно. Его высказывания отличались аргументированностью и логикой. Все это плюс живость, с которой он делился своими мыслями, привлекало к нему. С ним, человеком, несомненно, высокого интеллекта, всегда было интересно. Работая редактором в «Азернешре», Вилаят иногда просил художника оформить иллюстрациями какие-то издания. Особенно когда речь шла о сказках, дастанах. Вилаят так понравился Нариманбекову, что он задумал написать портрет своего нового друга, который заранее назвал «Светлый человек». К сожалению, сделать это он не успел…

Вилаят Рустамзаде, по мнению всех, кто встречался с ним, читал его произведения, слушал его выступления, будучи истинным интернационалистом, о чем свидетельствует его жизнь, его творчество, по праву считается одним из тех великих граждан, кто стоял на страже языка всего тюркского мира, кто был горячим поклонником и ценителем тюркской литературы. Преданный родине патриот, гордившийся своей причастностью к тюркскому миру, он жил и дышал землей, народом, взрастившим его, памятью о том, что завещано нам предками. Он восхищался своими братьями-азербайджанцами, готовыми на подвиги во имя благополучия нашей родины, во имя счастья азербайджанского народа, и вдохновенно пропагандировал их. Не потому ли, будучи редактором, именно Рустамзаде взял на себя труд по составлению и изданию книги воспоминаний о выдающемся государственном деятеле Азизе Алиеве, человеке, можно сказать, всю жизнь трудившемся во имя процветания родного Азербайджана?!

В последние годы жизни Вилаят Рустамзаде работал в Институте национальных отношений, возглавляемом ныне покойным профессором Вагифом Арзуманлы. И здесь, как всегда раньше, ему все было интересно, он жил, он дышал всей грудью. У него была цель - завершить начатое еще в аспирантуре. И он, оптимист по натуре, верил в достижение этой цели. И достиг бы ее, если б не серьезно пошатнувшееся здоровье…

Вилаят Рустамзаде, подвижник слова, романтик и Поэт в самом высоком смысле этого понятия, человек, преданный любимому делу, покинул наш мир, оставив после себя Свет, лучи которого, проникая в наши души, делают их красивее и добрее.


Эльмира АЛИЕВА,
заслуженный журналист Азербайджана

На снимках:
Халил Рза, Сохраб Тахир, Вилаят Рустамзаде (во втором ряду справа);
Олжас Сулейманов, Вилаят Рустамзаде, Ильхам Рагимли

ZiM.Az


.